Д О К Л А Д

Подпись

были встревожены усилением своих противников во многих городах. Война шла долго и с переменным успехом. В её хо­де Перикл проявил себя как хра­брый воин и рассудительный пол­ководец. «Как стратег Перикл славился больше всего своей осто­рожностью: он добровольно не вступал в сражение, если оно бы­ло опасно, а исход его сомнителен», — писал Плутарх. Он часто удерживал граждан от необдуманных дей­ствий, спас Афины, когда они не были готовы от­разить наступление вторгшихся в Аттику спар­танцев. Перикл подкупил их военачальника, и тот отвёл войска. Всюду, где было возможно, Перикл устанавливал власть Афин.

Война завершилась в 445 г. до н.э. Тридцатилет­ним миром, который также называют «Перикловым», подчёркивая этим заслуги вождя афинян в его заключении. Он сумел убедить сограждан в том, что отказ от переговоров со Спартой и продолжение военных действий принесёт беды самим Афинам. Мир обязывал оба государства не вмешиваться в дела друг друга; Спарта признавала Афинский мор­ской союз, а Афины отказывались от владений в Пелопоннесе. Но Перикл не был удовлетворён та­ким положением. Он мечтал видеть Афины цент­ром Эллады, величайшим государством греческого мира, и пытался с этой целью созвать общегрече­ский «конгресс». Спартанцы, вовремя понявшие его замыслы, нарушили планы Перикла, но поме­шать ему укреплять могущество Афин в самих Афинах они не могли. В 444 г. до н.э., оценив заслуги Перикла перед государством, афиняне избрали его стратегом — главнокомандующим. Это звание он носил 15 лет. Влияние его противников — аристократов было по­дорвано войной со Спартой. Их вождь Фукидид был в 443 г. до н.э. изгнан из Афин. Перикл победил, и с этих пор 14 лет ему не было равных. «Афины достигли при нём высшего могущества. Он руководил массой, по­тому что приобрёл власть, не прибегая к недостой­ным средствам... и не имел нужды льстить толпе, но, пользуясь уважением, мог резко противоречить ей», — писал историк Фукидид.

За редкий ораторский дар Перикла прозвали Олимпийцем. Говорили, что он, «подобно Зевсу, ме­чет молнии, поражая словами, и само убеждение сидит у него на устах». Перикл не был великим реформатором. Он толь­ко довершил то, что было сделано его предшествен­никами, Солоном и Клисфеном. Он добивался того, чтобы Афины стали идеальным государством, пре­вратились в процветающую демократию, которая могла бы защитить народ от внешних врагов и охра­няла бы своими законами права всех свободных граждан.

ПЕРИКЛ И АСПАСИЯ

Авторитет и влияние Перикла в Афинах были так велики, что даже его женитьба на гетере Аспасии не уменьшила его популярности.

Гетерами (греч. «спутницы», «подруги») в Древней Греции назывались образованные незамужние женщины, ведущие свободный, независимый образ жизни. (Иногда словом «гетера» в Древней Греции называли женщин, торгующих собой.) Ремесло гетеры в Греции не считалось почётным, и к ним относились с пренебрежением. Не могло быть и речи о том, чтобы почтенный человек женился на гетере. Достойная греческая женщина росла, воспитывалась и всю жизнь проводила затворницей в гинекее — на женской половине дома. Она не посещала театр, не смела появляться в Народном собрании. Женщина даже не могла одна выйти на улицу — её обязательно сопровождал кто-нибудь из родственников или рабыня. Хозяйка не выходила к гостям, если в доме собиралось общество друзей её мужа. Тогда мужскую компанию развлекали гетеры.

Среди гетер встречались женщины блестящего ума, хорошо образованные, умеющие поддержать разговор поэтов и философов, разбирающиеся в политике и искусстве. Такой гетерой была Аспасия из Милета.

Аспасия славилась в Афинах красотой и умом. Выдающиеся политики и философы считали её женщиной незаурядной, а «Сократ иногда ходил к ней со своими зна­комыми... чтобы послушать её рассуждения...» (Плутарх). Аспасия была прекрасной собеседницей, и говорят даже, что она была наделена ораторским талантом, который так ценили афиняне.

Перикл познакомился с Аспасией и был восхищён этой женщиной, которая сумела поставить себя так, что самые умные люди Афин считали за честь быть её друзьями. Он сделался частым гостем в доме гетеры, и вскоре всем стало ясно, что Перикл полюбил прекрасную хозяйку. И мало этого: по Афинам пронёсся слух — Перикл решил жениться на гетере Аспасии! Это оказалось правдой. Перикл развёлся с женой, и вскоре в доме стратега появилась новая хозяйка. Перикл слышал сплетни и пересуды за своей спиной, но нимало не беспокоился. Он знал, что никакие насмешки не умалят его заслуг перед государством. И потом, он слишком любил Аспасию, чтобы придавать значение ска­брезным историям, которые о ней рассказывали его недруги.

Счастьем наполнился дом Перикла, когда в него пришла Аспасия. Рассказывали, что каждый день, уходя из дома, Перикл нежно прощался с женой и приветствовал её при возвращении, что было совсем не в традиции афинских мужей. Аспасия же, став женой стратега, не заперлась в гинекее, как полагалось замужней женщине в Афинах. Она продолжала принимать гостей, друзья Перикла стали и её друзьями. Для своего сына от брака с Аспасией — Перикла-мпадшего — стратег добился в виде исключения афинского гражданства вопреки закону, который сам и ввёл: ведь Ас­пасия не была афинянкой.

В тяжёлые для Перикла дни нелегко пришлось и Ас­пасии. Именно на неё, зная, как много значит она для стратега, обрушили свой первый удар недруги Перикла. Ас­пасию обвинили в нечестивости, в том, что она, гетера, учит распутству афинских женщин. Перикл встал на защиту жены. Говорят, он плакал, убеждая судей в её невиновности. Ас­пасию удалось спасти от наказания, но радость уже не возвращалась в дом Перикла. Следом за нападками врагов пришли война и чума, унёсшая жизнь великого афинянина. До самой смерти Перикла Аспасия была рядом с ним, оста­ваясь заботливой женой и верной подругой.