Доклад: Владимир Алексеевич Корнилов

Доклад: Владимир Алексеевич Корнилов

В. А. Корнилов

Владимир Алексеевич Корнилов, будущий герой Севастопольской обороны, появился

на свет 1 февраля 1806 года в родовом имении Ивановском Тверской губернии.

Отец Владимира Корнилова был морским офицером, за службу на флоте получил чин

капитан-командора, затем занимал губернаторские должности в сибирских краях,

в конце жизни стал сенатором. Идя по стопам отца, Корнилов-младший в 1821г.

поступил в Морской кадетский корпус, через два года закончил его, став

мичманом. Богато одаренный от природы, горячий и увлекающийся молодой человек

тяготился береговой строевой службой в Гвардейском морском экипаже. Он не

выдержал рутины плац-парадов и муштры конца царствования Александра I и был

отчислен из флота «за недостаток бодрости для фронта». В 1827г. по

ходатайству отца ему разрешили вернуться во флот. Корнилов был назначен на

только что построенный и пришедший из Архангельска корабль М. Лазарева

«Азов», и с этого времени началась его настоящая морская служба.

В составе экипажа «Азова» мичман Корнилов принял участие в трудном переходе

из Кронштадта в Средиземноморье. В один из дней плавания Лазарев выкинул

через люк в море стопку французских романов, лежавших в каюте мичмана, взамен

он принес ему книги по морскому делу и в дальнейшем опекал его, помогая

становлению молодого офицера. В Средиземном море «Азов» вошел в состав

объединенной русско-англо-французской эскадры, пришедшей на помощь восставшей

Греции, и Корнилов стал участником знаменитого Наваринского сражения против

турецко-египетского флота. В этом сражении (8 октября 1827г.) экипаж «Азова»,

несшего флагманский флаг, проявил высшую доблесть и первым из кораблей

русского флота заслужил кормовой Георгиевский флаг. Рядом с Корниловым

сражались лейтенант Нахимов и гардемарин Истомин.

После завершения военных действий Корнилов вернулся служить на Балтику, но

затем Лазарев, ставший начальником штаба Черноморского флота, вызвал

запомнившегося ему доблестного офицера в Севастополь. В период Босфорской

экспедиции 1833г., когда Россия решила содействовать мирному урегулированию

египетско-турецких отношений, лейтенант Корнилов выполнял поручение Лазарева

по военно-географическому обследованию района Босфора и справился с ним

отлично. По окончанию экспедиции он был награжден орденом святого Владимира

4-й степени. По возвращении в Севастополь Владимир Алексеевич был назначен

командиром нового брига «Фемистокл», усердно занимался с экипажем, проявляя

способности умелого организатора боевой подготовки и нравственной закалки

моряков. Совершил с кораблем плавание в Константинополь и Пирей, заслужив

следующий отзыв русского посла: «Бриг «Фемистокл» примерным попечением своего

командира содержится в самом лучшем виде и смело может соперничать с

иностранными военными судами». С 1837г. Корнилов командовал корветом «Орест»,

затем 120-пушечным кораблем «Двенадцать апостолов», на которых

совершенствовал свои умения в искусстве корабельного вождения, заслужил

авторитет строгого, но справедливого в своих требованиях начальника,

уважающего подчиненных. Постоянно занимался самообразованием, изучая

отечественную и иностранную литературу по военно-морским вопросам.

В 1838г. Корнилов в чине капитана 2-го ранга получил назначение начальником

штаба при главном командире Черноморского флота Лазареве. Несмотря на

относительную молодость Владимира Алексеевича, Лазарев выбрал на этот пост

именно его и не ошибся в своем выборе. Корнилов стал его незаменим помощником

в деятельности по управлению черноморскими портами, развитию флота и обучению

корабельного состава. Начальник штаба разработал штаты снабжения и вооружения

судов Черноморского флота, принимал непосредственное участие в организации

регулярных плаваний и учений эскадры. В 1840г. Корнилов был произведен в

капитаны 1-го ранга. Участвовал он и в боевых походах эскадры вдоль

восточного побережья Черного моря, в занятии Туапсе и Псезуапсе, высадке

десантов в Субаши и Шахе, в других боевых делах, связанных с покорением

Кавказа.

В 1846г. Владимир Алексеевич был командирован в Англию для наблюдения за

строительством паровых судов по заказу Черноморского флота, одновременно

знакомился с состоянием британских морских сил и организацией управления ими.

Вернувшись через два года в Россию, и произведенный в контр-адмиралы, он

состоял для особых поручений при Лазареве, в 1849г. вернулся в должности

начальника штаба Черноморского флота. Имея авторитет не только в Севастополе,

но и в Петербурге, Корнилов в 1851г. был зачислен в свиту его императорского

величества с правом доклада как у начальника Главного морского штаба

А.С.Меншикова, так и у самого Николая I.

После смерти Лазарева (1851 г.) главным командиром Черноморского флота был

назначен адмирал Верх, но все смотрели на это назначение как на временное и

условное, имея в виду кандидатуру Корнилова. В 1852 г. Владимир Алексеевич

был произведен в вице-адмиралы и получил звание генерал-адъютанта. Фактически

вся власть в управлении Черноморским флотом и портами находилась в его руках.

Ожидая дальнейшего обострения обстановки на южных рубежах России, Корнилов

предпринял энергичные меры по строительству новых судов в Николаеве,

расширению доков и адмиралтейства в Севастополе, пополнению артиллерийских

арсеналов. Но ему уже не хватило времени, чтобы укрепить крымские берега –

слишком быстро развивались события. После неблагоприятного результата миссии

Меншикова в Константинополь, в котором принимал участие и Корнилов, война

России с англо-франко-турецкой коалицией стала совсем близкой.

20 октября 1853 г. Россия объявила о состоянии войны с Турцией. В тот же день

адмирал Меншиков, назначенный главнокомандующим морскими и сухопутными силами

в Крыму, послал Корнилова с отрядом кораблей на разведку противника с

разрешением “брать и разрушать турецкие военные суда, где бы не встретились”.

Дойдя до Босфорского пролива и не обнаружив противника, Корнилов направил два

корабля для усиления эскадры Нахимова, крейсировавшей вдоль Анатолийского

побережья, остальные отправил в Севастополь, сам же перешел на пароходофрегат

“Владимир” и задержался у Босфора.

5 ноября Корнилов увидел вдали шесть больших судов и принял их за эскадру

Нахимова; но тут же, на более близком расстоянии, показался большой

неприятельский пароход. Корнилов немедленно пустился за ним в погоню. После

четырехчасового преследования “Владимир” нагнал неприятельский пароход,

оказавшийся турецко-египетским и называвшийся “Перваз-Бахри” (Морской вьюн).

Он был в 220 сил и вооружен 10 орудиями большого калибра. С начала боя,

Метким взглядом хладнокровного и опытного моряка, командир Бутаков заметил у

“Вьюна” отсутствие кормовой обороны. Воспользовавшись этим недостатком, после

двухчасового боя, в котором египетский экипаж оказал большую храбрость и

нанес русскому пароходу некоторую потерю в людях, причем был убит возле

самого Корнилова его адъютант, - “Владимир” не только перебил у неприятеля

половину команды, но привел его в беззащитное состояние, убил капитана и

принудил спустить флаг.

Это был первый в истории военно-морского искусства бой паровых кораблей, и

экипаж “Владимира” во главе с капитан-лейтенантом Г. Бутаковым одержал в нем

убедительную победу. Турецкий корабль был захвачен в плен и на буксире

приведен в Севастополь, где после ремонта вошел в состав Черноморского флота

под названием «Корнилов».

Вскоре Владимир Алексеевич во главе отряда пароходофрегатов вновь направился

в море: Меншиков послал его к эскадре Нахимова с указанием взять руководство

на себя. Но к главным событиям Синопского сражения 18 ноября, в котором

Нахимов разгромил турецкий флот, он опоздал (преследовал уходивший из

Синопской бухты турецкий пароход «Таиф»), чему был даже рад, так как не хотел

перехватывать победу у чтимого им флотоводца.

Синопское поражение турок ускорило вступление в войну Англии и Франции, и на

плечи начальника штаба Черноморского флота через несколько месяцев легла

тяжелая ноша - защита недостаточно подготовленного к обороне Севастополя.

Малоудачные действия сухопутной армии Меншикова в борьбе с англо-французскими

войсками, высадившимися на крымские берега, поставили Севастополь в

критическое положение. Корнилов, возглавив оборону города, предпринимал

срочные меры для его укрепления, в чем ему активно помогал военный инженер

Э.Тотлебен. Вскоре Черноморский флот оказался запертым в Севастопольской

бухте англо-франко-турецкой эскадрой, превосходившей его по числу кораблей

втрое, а по паровым судам в девять раз. На совете флагманов и командиров,

решавшем судьбу Черноморского флота, Корнилов выступил за выход кораблей в

море, чтобы сразиться, пусть и в последний раз, в бою с неприятелем. Однако

большинством голосов членов совета (при молчании удрученного Нахимова) было

принято решение затопить флот, исключая пароходофрегаты, в Севастопольской

бухте и тем самым перекрыть прорыв противника к городу с моря. 11сентября

1854г. затопление парусного флота началось. Все орудия и личный состав

утраченных кораблей начальник обороны города направлял на бастионы.

В преддверии осады Севастополя, Владимир Алексеевич, получивший указания от

царя сказал: «Пусть прежде поведают войскам слово Божье, а потом я передам им

слово царское». И вокруг города был совершен крестный ход с хоругвями,

иконами, песнопениями и молебнами. Лишь после этого прозвучал знаменитый

корниловский призыв: «Позади нас море, впереди неприятель, помни: не верь

отступлению!»

13 сентября город был объявлен на осадном положении, и Корнилов привлек к

строительству укреплений население Севастополя. Были увеличены гарнизоны

южной и северной сторон, откуда ожидались главные атаки неприятеля.

18сентября Меншиков, наконец, приблизив свою амию к Севастополю, побывал в

городе, виделся с Корниловым и «предупреждал его, чтобы впредь он не

беспокоился, если действующему отряду потребуется сделать еще какую-нибудь

диверсию затем, чтобы отвлечь внимание неприятеля от Севастополя». Но

Корнилов плохо верил в стратегию главнокомандующего и упорствовал на

необходимости усилить гарнизон, и князь, «снисходя на односторонний взгляд

еще неопытного в военном деле адмирала, уважая лихорадочную его заботливость

о сосредоточении себе под руку всех средств к обороне Севастополя, главное же

сознавая как важно ободрить столь незаменимого своего сподвижника», -

согласился. Другими словами, Меншиков в это время не очень уверенно себя

чувствовал и не решился спорить с Корниловым.

Тотчас же из команд, снятых с кораблей, стали формироваться батальоны под

начальством корабельных командиров для действий на берегу.

Нахимов все эти дни – 12,13,14 сентября и дальше – непрерывно перевозил

орудия с кораблей на береговые бастионы, формировал и осматривал команды,

следил за вооружением батарей Северной стороны.

Начиная с 20 сентября, артиллерийская перестрелка между Севастополем и

неприятелем стала несколько усиливаться. Русские старались мешать работе

англичан и французов по устройству насыпей в их параллелях. Французы и

англичане прощупывали слабые места оборонительной линии, стремились помешать

кипучей деятельности Тотлебена и его рабочих, которые проявляли совсем

неслыханную энергию и спокойствие духа, когда им приходилось местами работать

под неприятельским огнем. Этот огонь то замирал, то усиливался. Выпадали

сравнительно спокойные дни. Приготовления с обеих сторон принимали все

больший размах.

Близилось страшное 5 октября.

Все усиливалась и грандиозно развивалась в самых разнообразных направлениях

неутомимая деятельность Нахимова и Корнилова по обороне. Они соперничали,

выказывая неслыханную отвагу (этим в Севастополе было трудно удивить, но они

оба все-таки удивляли и матросов и солдат), а также проявляли быструю

находчивость и распорядительность.

Тотлебен уже начал свое дело, и Корнилов, и Нахимов мечтали лишь об одном,

чтобы штурм последовал как можно позже, когда Тотлебен успеет произвести хоть

часть своих работ.

Штурма не последовало, но с 5 октября 1854 с восходом солнца противник

предпринял первую массированную бомбардировку города с суши и моря.

Три адмирала – Нахимов, Корнилов, Истомин – с рассвета руководили ответным

огнем русских батарей и объезжали бастионы. В этот день в двенадцать часов

дня при объезде оборонительных порядков Владимир Алексеевич был смертельно

ранен в голову на Малаховом кургане. «Отстаивайте же Севастополь», - были

его последние слова. Огонь уже ослабевал, бомбардировка подходила к концу,

когда Нахимов узнал роковую весть.

Из четырех человек, организовавших защиту Севастополя, осталось трое –

Нахимов, Тотлебен, Истомин, и роль фактического начальника, вождя, «хозяина

Севастополя» перешла непосредственно к Нахимову. С этого времени он работал и

за себя и за мертвого Корнилова.

Николай I в своем рескрипте на имя вдовы Корнилова писал: «Россия не забудет

этих слов, и детям вашим переходит имя, почтенное в истории русского флота».

После гибели Корнилова в его шкатулке нашли завещание, адресованное жене и

детям. «Детям завещаю, - писал отец, - мальчикам – избрав один раз службу

государю, не менять ее, а приложить все усилия сделать ее полезною обществу.

Дочкам следовать во всем матери». Владимир Алексеевич был похоронен в склепе

Морского собора святого Владимира рядом со своим учителем – адмиралом

Лазаревым. Вскоре место подле них займут Нахимов и Истомин.

Литература:

Вице-адмирал Корнилов: Сборник документов (Под редакцией Н.В.Новикова и

П.Г.Софгенов – М.:Воениздат, 1947

Адмиралы Российского флота. Россия поднимает паруса (Сост. В.Ддоценко.-СПб:

Лениздат, 1995

Сеславин Д.Н. Адмирал Корнилов. (Крат. Биография). – М.:изд. Сытин, 1915

Зверев Б.И. Вице-адмирал Корнилов . –Симферополь: Крымиздат,1957

Экштут С. «Действовать и не быть пешкой на белом свете.» Флотоводец Корнилов

на фоне эпохи (Родина). - 1995