над Москвой разразилась буря, от молнии в разных местах столицы вспыхнули

пожары.Один из колоколов, раскаченный ветром, рухнул на землю. В народе

заговорили о рпредзнаменовании больших несчастий.

После смерти Василия III, его наследнику, Ивану IV, было немногим более трех

лет от роду. Детство мальчика нельзя было назвать счастливым. Через пять лет,

он потерял мать, великую княгиню Елену Глинскую.

Если при жизни вдовы своего покойного государя «опекуны» ещё согласовывали

свои действия с волей великой княгини, то после её кончины они очень мало

обращали внимания на условия жизни, желания и судьбу наследника. В результате

детские году будущего государя слились в горькое пятно.

Аристократические кланы в жестокой сваре за первенствующее положение

стремительно сменяют друг друга у кормила власти: первоначально власть

захватывают Шуйские, затем на их место приходят Бельские, потом Шуйские с

помощью мятежа свергают Бельских. Юный государь растёт в обстановке заговоров,

интриг, убийств. В 13-летнем возрасте приходит черёд и ему «показать зубы»: в

1543 г. по его приказу глава партии Шуйских был отдан псарям и зверски убит. В

результате место «оберегателей» при троне и Иване Васильевиче досталось партии

Глинских, при которых сын Василия III достиг совершеннолетия, и для него пришло

подчеркнуть переход всей полноты власти к юному государю: Иван Васильевич

начал ходить в военные походы, женился на Анастасии Романовне Захарьиной, 16

сентября 1547 г. принял титул «царя». Но это не означало, что Иван IV

неожиданно овладел всеми умениями, необходимыми для управления огромной

страной. Просто за ним стояли его «опекуны»: Глинские и митрополит Макарий.

Итак, на политическую авансцену времён «Избранной рады» выступили священник

Благовещенского собора в Кремле Сильвестр и царский постельничий Алексей

Федорович Адашев. Помимо них туда вошли князь Курлятев, князь Андрей Михайлович

Курбский, дьяк Иван Михайлович Висковатый и некоторые другие представители

аристократии. Всего десятилетие суждено было существовать «Избранной раде», но

за это десятилетие государственное и социальное устройство России претерпело

столь сильные изменения, каких не происходило за целые века исторического

развития. Она возникла не ранее 1549г., а в 1560 г. её уже больше не

реформы 50-х годов XVI века. Важнейшей чертой политической истории Русского

государства 50-х годов являются многочисленные реформы, направленные на

дальнейшее развитие и укрепление Русского централизованного государства.

Общей чертой реформ 50-х годов является их антибоярская направленность.

Провозглашая эти реформы, правительство Ивана IV изображало их как

мероприятия, цель которых заключалась в том, чтобы ликвидировать последствия

боярского правления и укрепить экономические и политические позиции тех

социальных групп, чьи интересы оно выражало и на которые опиралось, -

дворян, помещиков и верхи посада. При этом есть основание говорить о наличии у

правительства Ивана IV целого плана реформ, охватывающих широкий круг вопросов

внутренней политики и включавших в себя мероприятия в области землевладения, и

финансовые реформы, и, наконец, реформы церковные.

Исходным моментом в проведении реформ явилась речь Ивана IV 27 февраля 1549

г. на заседании Боярской думы совместно с “освященным собором” (т. е.

высшими представителями церкви). Эта речь носила программный характер и

представляла собой декларацию, излагавшую основные принципы политики

правительства; давалась резко отрицательная оценка боярского правления как

времени. Основной вопрос, рассматриваемый в декларации Ивана IV, - это

вопрос о боярских детях и их интересах. Дети боярские занимают центральное

место в декларации Ивана IV, все три пункта которой посвящены им: сначала

оценке положения детей боярских в прошлом, во время боярского правления,

затем требованию о недопустимости продолжения “сил”, “обид” и “продаж” по

отношению к детям боярским и формулировке санкций в случае, если они все

же будут иметь место.

В прямо противоположном плане трактуется вопрос о боярах. Бояре

рассматриваются как основной источник насилия, “обид” и “продаж”,

причинявшихся детям боярским в прошлом, в годы боярского правления, и как

потенциальный источник таких же действий в настоящем и будущем. Поэтому

обращение Ивана IV ко “всем боярам” носило характер ультимативного требования

о прекращении таких актов насилия со стороны бояр в отношении детей боярских

под угрозой опал и “казни” для тех бояр, кто попытался бы продолжать или

возобновить такого рода действия.

В тот же день, 27 февраля 1549 года, состоялось другое выступление Ивана IV.

По своему значению оно представляло как бы повторение правительственной

декларации, но только не перед боярами, против которых было направлено острие

политики, провозглашенной в декларации Ивана IV, а перед детьми боярскими и

дворянами, чьи интересы отражала и защищала декларация правительства.

Закономерным итогом политических событий 27 февраля явился закон 28

февраля 1549 года, представляющий собой начало реализации политики,

провозглашенной в декларациях Ивана IV от 27 февраля. Закон 28 февраля был

принят без участия “всех бояр”: добившись от них принятия требований,

сформулированных в царской декларации, правительство Ивана IV не сочло

нужным передавать на рассмотрение “всех бояр” текст нового закона и он был

принят на заседании “ближней думы” с участием митрополита Макария.

Рассмотрение материалов, связанных с февральской декларацией Ивана IV,

показывает, что к этому времени политика правительства уже определилась как

политика защиты интересов помещиков (детей боярских) и борьбы за

ликвидацию последствий боярского произвола времен боярского правления. А.

Е. Пресняков писал: “выступление царя защитником интересов “детей боярских”,

будущего дворянства, несомненно, начало политики, достигшей полного развития

в эпоху опричнины”.

Правительство Ивана IV, выступая против бояр и в защиту детей боярских -

помещиков, стремилось представить себя защитником также и “всех крестьян

царствия своего”. Очевидна цель, состоящая в том, чтобы заявлениями о

защите всех “крестьян” прикрыть классовый характер политики Ивана IV как

органа власти господствующего класса феодалов-крепостников. Особенно ярко

тенденция изобразить политику правительства Ивана IV как имеющую

“всенародный” характер выступает в речи Ивана IV на Стоглавом соборе 1551

года. Царь выносил на рассмотрение освященного собора и “всех бояр”

Основные стадии, через которые проходит вновь издаваемый закон:

1 Доклад царю, мотивирующий необходимость издания закона

2 Приговор царя, формулирующий норму, которая должна составить содержание

нового закона.

Само же составление закона и окончательная редакция текста производится в

приказах, точнее, казначеями, по приказу царя выполняющими эту работу.

Наконец, на основе новых законов составляются дополнительные статьи Судебника,

которые и приписываются к его основному тексту. Такова общая схема

законодательного процесса в Русском государстве второй половины XVI века. Она

конкретизируется указанием на разновидность законов. Основанием для

установления нескольких разновидностей законов служит то, что различные

законы по-разному проходят намеченные выше стадии законодательного процесса.

Основные различия падают на вторую стадию. Если доклад является общим для

всех разновидностей законов второй половины XVI века, то вторая стадия

законодательного процесса - “приговор” - осуществляется для различных

законов по-разному:

1. Приговором одного царя.

2. Приговором царя с боярами.

3. Устным приказом царя (“государевым словом”).

Вряд ли можно говорить о какой-либо зависимости применения той или иной

законодательной процедуры от содержания закона. Привлечение или не привлечение

Боярской думы к обсуждению закона зависело целиком от конкретных

обстоятельств момента.

Традиция предписывала участие бояр в обсуждении новых законов и для

большинства их отмечено участие бояр в “приговорах” об издании законов. Дает

ли участие бояр в законодательном процессе основание говорить о дуализме

законодательных органов Русского государства? Можно ли рассматривать царя и

Боярскую думу как два фактора законодательства, как две самостоятельные

политические силы? Ответ на это может быть только отрицательным. Боярская

дума во второй половине XVI века представляла собой одно из звеньев в

государственном аппарате Русского централизованного государства, и хотя

аристократический состав думы давал ей возможность занимать позицию защиты

княжеско-боярских интересов, но как учреждение дума являлась царской думой,

собранием советников царя, к выяснению мнений которых по тем или иным

вопросам обращался царь, когда он считал это нужным. Поэтому видеть в

обсуждении закона в Боярской думе нечто, похоже, на обсуждение закона в

парламенте - значит совершенно произвольно переносить на Боярскую думу

Русского самодержавного государства черты законодательного учреждения

конституционного государства. Поэтому нельзя видеть в обсуждении законов в

Боярской думе ограничения царской власти.

Рассмотрение вопроса о законодательстве в Русском государстве второй

половины XVI века дает возможность сделать еще один вывод большой важности.

Это вывод об огромной роли приказов в законодательстве. Сосредоточивая свое

внимание на вопросе о Боярской думе и ее роли, дворянско-буржуазная

историография недооценила роль приказов. Между тем именно приказы, в

частности казначеи, фактически держали в своих руках московское

законодательство как в подготовительной стадии, разрабатывая проекты

законов, так и в заключительных этапах законодательного процесса, где именно в

руках казначеев находилось формулирование и редактирование текста законов на

основе норм царского приговора.

В этой роли приказного аппарата в законодательстве нашло свое яркое выражение

которые обеспечивали монопольное право на руководящую роль в важнейших органах

государства представителям феодальной знати. Сущность местничества

состояла в том, что возможность занятия тем или иным лицом какого-либо поста

в административных органах или в армии предопределялась местническими

счетами, то есть взаимными соотношениями между отдельными феодальными -

княжескими или боярскими - фамилиями, а внутри этих фамилий - взаимными

соотношениями между отдельными членами этих фамилий. При этом исключалась

возможность изменения этих соотношений, так как это означало бы изменение

порядка мест в служебной, придворной или военной иерархии. Это приводило к

тому, что для занятия каким-либо лицом того или иного поста нужно было, чтобы

положение данного лица в местнической иерархии соответствовало тому

положению, какое занимал в этой иерархии тот пост, на занятие которого

претендовало данное лицо.

Московские великие князья (а затем цари) вели упорную борьбу против

местничества, так как местничество связывало их и ставило их действия под

контроль феодальной знати. Однако феодальная знать в свою очередь упорно

боролась за сохранение местнических привилегий. Выражением и проявлением

этой борьбы вокруг проблемы местничества являются местнические счеты, рост

которых на протяжении XVI века отражает в себе усиливающееся стремление

русских государей к слому местнической иерархии.

Особую остроту местничество и местнические счеты приобрели в области военной,

в армии. Здесь с особой очевидностью выступала реакционная роль местничества.

Основным недостатком в организации русской армии того времени было то,

что управление армией было построено на местнических началах. Это лишало

командование армии возможности оперативного руководства войсками и, напротив,

позволяло княжатам и боярам, недовольным политикой правительства Ивана IV,

саботировать путем местнических счетов и распрей распоряжения верховного

командования. Местнические счеты лишали правительство возможности

руководствоваться при назначении на посты воевод соображениями политического и

персонального порядка, а требовали предоставления воеводских постов тем,

кто имел на них привилегию в соответствии с местнической иерархией.

В ноябре 1549 года был издан приговор о местничестве. В “Вопросах” Ивана IV

Приговор о местничестве от ноября 1549 года состоит из двух частей. Первая

часть приговора посвящена воеводам основных пяти полков, на которые

делилась армия: Большого, Правой руки, Левой руки, Передового и Сторожевого.

11 мая 1551 года. Значение этого приговора заключается в том, что он

формулирует основные принципы политики правительства Ивана IV в отношении

двух важнейших категорий феодального землевладения: монастырского и

княжеского. Приговор устанавливал целый ряд мер, направленных против

монастырского землевладения. Во-первых, запрещалась покупка монастырями (и

другими представителями церковного землевладения) вотчин “без доклада” царю.

Другой пункт приговора распространял обязательность “доклада” и на

земельные вклады в монастырь.Третье положение приговора устанавливало особые

ограничения для вотчинников ряда местностей, для князей в первую очередь.

Наконец, особый раздел приговора регулировал порядок “выкупа” родичами вотчин,

данных в монастыри.

Перечисленные пункты, однако, не исчерпывали содержания приговора 11 мая 1551

года. Более того, можно сказать, что основное политическое острие приговора

заключалось не в них.

Регулируя вопросы монастырского землевладения на будущее, приговор 11 мая

1551 года одновременно включал в себя и ряд пунктов, направленных на ревизию

прошлого в вопросах развития монастырского землевладения. И здесь перед

нами вновь выступает тот основной политический мотив, который с неизменностью

обнаруживается во всех мероприятиях 50-ых годов в области земельной политики,

- ликвидация в интересах дворянства результатов земельной политики времен

боярского правления.

Первое, что бросается в глаза при рассмотрении приведенных пунктов

приговора 11 мая 1551 года, - это последовательно проведенный принцип

восстановления “старины”, понимаемый как восстановление тех порядков, которые

были при Василии III, и ликвидации тех “новшеств”, которые относятся ко

времени после Василия III. Приговор дает яркую характеристику монастырской

экспансии в земельном вопросе, которой отличалась деятельность монастырей во

время боярского правления. Экспансия шла по четырем направлениям:

1) приобретение поместных и черных земель за долги;

2) насильственный захват земель “у детей боярских и у христиан”;

3) расширение владений путем подкупа писцов;

4) постановка монастырских починков “на государевых землях”.

Таким образом, развивая постановление приговора 11 мая 1551 года о

княжеском землевладении, закон 15 января 1562 года продолжает и ту линию

приговора 1551 года, которая состояла в борьбе за ликвидацию мероприятий

в области земельного вопроса, осуществлявшихся княжеско-боярскими

группировками в период боярского правления. Законы о княжеском землевладении,

будучи ярким выражением земельной политики правительства Ивана IV,

определили принципиальную линию этой политики, выражавшуюся в стремлении к

ликвидации княжеского землевладения. И хотя окончательная реализация этой

политики относится уже ко времени опричнины, тем показательнее то, что

начало и общая формулировка политики правительства Ивана IV в отношении

княжеских вотчин падает именно на период реформ 50-ых годов.

Завершением земельного законодательства 50-ых годов является “Уложение о

службе” 1555 года. Будучи издано одновременно с приговором об отмене кормлений,

точнее говоря, являясь составной частью единого “Приговора царского о

кормлениях и о службе”, как этот законодательный акт назван в Никоновской

летописи, “Уложение о службе” по своему содержанию и значению выходит за

рамки земельного законодательства, представляя собой в такой же степени

земельный закон, как и закон об армии.

“Уложение о службе” 1555 года завершает не только выработку правовых основ

поместного землевладения, но вместе с тем является и завершением

процесса перестройки армии Русского государства - процесса, начало которого

падает еще на вторую половину XV века и который заключался в создании армии

нового типа на месте старых военных дружин времен феодальной раздробленности. К

середине XVI века эта армия окончательно определяется как “дворянское войско”,

армия, центральной фигурой которой является служилый человек - помещик,

отражая своим классовым обликом и социальную природу Русского государства как

крепостнического государства, и тот факт, что именно помещики, дворянство

составляли главную политическую силу в этом государстве.

Характер земельной политики 50-ых годов, выясняемый вполне точно на

основании законодательства и политической практики этого времени, заставляет

определить ее как политику защиты дворянско-помещичьих интересов и вместе с

тем как политику, направленную против земельных интересов боярства.

В государственной деятельности Ивана IV выделяются два этапа: до опричнины и

после нее. Основная часть реформ падает именно на первый период. Мы склонны

придерживаться традиционной точки зрения, что на резкую перемену

реформаторской политики Ивана IV повлияло негативное отношение

привилегированных слоев русского общества к его реформам плюс личная драма

царя, связанная со смертью его жены Анастасии. Нам кажется, что Иван IV был

доведен до крайности опричнины разочарованием в природе человека, который чаще

думает о себе, чем о “государственной пользе”. Иван же ставил перед собой

задачи улучшения Русского государства не только в высших слоях, но и на

общенародном уровне, как ему казалось, хотя в работе больше прослеживается путь

реформ только на уровне высших сословий. Некоторые разночтения между

основной частью и выводами связаны с тем, что в работе преобладает формальный

подход к исследованию материала, но мы знаем, что в истории существуют

вещи, стоящие выше фактов и часто носящие личный характер. Именно эти стороны

исторического процесса дают возможность сделать вывод, что положительные

реформы 50-х годов продолжались бы, если бы не натолкнулись на сопротивление

русской аристократии и не трансформировались в опричнину. Но с другой

стороны, реформы 50-х годов XVI века сыграли огромную положительную роль в

приступил к политике «крутых мер». 3 декабря 1564 г. царь со своей семьёй под

охраной сильного отряда дворян выехал из столицы, забрав главнейшие церковные

святыни, а так же государственную казну. Он объявил всем о своём отречении от

престола.

Находясь под угрозой народных волнений, Боярская дума и высшее духовенство

отправились в Александровскую слободу уговаривать царя вернуться на престол.

Иван IV рисковал, и настолько, что составил даже завещание и проект передачи

власти сыновьям. Но этот риск оправдал себя: делегация согласилась на

чудовищные условия, из которых вырос политический эксперимент, именуемый