Мы и взрослые - (реферат)

Мы и взрослые - (реферат)

Дата добавления: март 2006г.

    Между отцами и детьми выситься стена
    робости , стыда , непонимания , уязвленной
    нежности , Чтобы эта стена не выросла,
    требуются усилия , на которые еле хвата
    ет человеческой жизни , Но дети родятся
    у нас в ту пору , когда мы еще переполнены
    собой , сжигаемы честолюбием и от детей
    просим не столько доверия , сколько покоя.
    Отцов отделяют от детей их собственные
    страсти . Если ты помнишь о своих грехах,
    в чем ты смеешь упрекать своего сына?

Одна Из главных особенностей подросткового и раннего юношеского возраста смена значимых лиц и перестройка взаимоотношений со взрослыми. "Мы и взрослые" - постоянная тема подростковой и юношеской рефлексии . Конечно, возрастное "Мы" существуют и у ребенка . Но ребенок принимает различие двух миров - детского и взрослого - и то, что отношения между ними неравноправны, как нечто бесспорное, само собой разумеющееся. Подростки стоят где-то "посередине", и эта промежуточность положения определяет многие свойства их психологии, включая и самосознание.

Французские психологи (Б. Заззо, 1969 ) спрашивали детей от 5 до 14 лет, считают ли они себя "маленькими", "большими" или "средними" ( не по росту, а по возрасту); при этом выяснилась эволюция самих эталонов "роста". Дошкольники часто сравнивают себя с младшими и потому утверждают, что они "большие". Школьный возраст дает ребенку готовый количественный эталон сравнения - переход из класса в класс; большинство детей считают себя "средними", с отклонениями преимущественно в сторону " большого ". С 11 до 12 лет точка отсчета меняется; ее эталоном все чаще становиться взрослый, "расти" - значит становиться взрослым.

Советские психологи, начиная с Л. С. Выготского, единодушно считают главным новообразованием подросткового возрастачувство взрослости . Однако ориентация на взрослые ценности и сравнение себя со взрослыми зачастую заставляют подростка снова видеть себя относительно маленьким, несамостоятельным. При этом , в отличии от ребенка, он уже не считает такое положение нормальным и стремиться его преодолеть. Отсюда противоречивость чувства взрослости - подросток претендует быть взрослым и в то же время знает, что уровень его притязаний далеко не во всем подтвержден и оправдан. Одной из самых важных потребностей переходного возраста становиться потребность в освобождении от контроля и опеки родителей, учителей, старших вообще, а также от установленных ими правил и порядков. Как же появляется эта возрастная тенденция ( не смешивать с отношениями между поколениями! ) в отношениях старшеклассников с наиболее значимыми для них конкретными взрослыми , которые являются не только старшими по возрасту, но и полномочными представителями общества взрослых в целом, - родителями и учителями?

Из факторов социализации , рассматриваемых по отдельности , самым важным и влиятельным была и остается родительская семья как первичная ячейка общества , влияние которой ребенок испытывает раньше всего , когда он наиболее восприимчив. Семейные условия , включая социальное положение , род занятий , материальный уровень и уровень образования родителей , в значительной мере предопределяют жизненный путь ребенка. Кроме сознательного, целенаправленного воспитания, которое дают ему родители, на ребенка воздействует вся внутрисемейная атмосфера, причем эффект этого воздействия накапливается с возрастом, преломляясь в структуре личности. Нет практически ни одного социального или психологического аспекта поведения подростков и юношей, который не зависел бы от их семейных условий в настоящем или прошлом.

Правда , меняется характер этой зависимости. Так , если в прошлом школьная успеваемость ребенка и продолжительность его обучения зависели главным образом от материального уровня семьи , то теперь этот фактор менее влиятелен. По данным ленинградского социолога Э. К. Васильевой (1975), у родителей с высшим образованием доля детей с высокой успеваемостью ( средний балл выше 4 ) втрое выше , чем в группе семей с образованием родителей ниже семи классов. Эта зависимость сохраняется даже в старших классах, когда дети имеют навыки самостоятельной работы и не нуждаются в непосредственной помощи родителей. Помимо образовательного уровня родителей , сильно влияет на судьбу подростков и юношей состав семьи и характер взаимоотношений между ее членами. Неблагоприятные семейные условия характерны для подавляющего большинства так называемых трудных подростков.

Значительное влияние на личность подростка оказывает стиль его взаимоотношений с родителями , который лишь отчасти обусловлен их социальным положением. Существует несколько относительно автономных психологических механизмов , посредством которых родители влияют на своих детей. Во-первых , подкрепление : поощряя поведение , которое взрослые считают правильным , и наказывая за нарушение установленных правил , родители внедряют в сознание ребенка определенную систему норм , соблюдение которых постепенно становиться для ребенка привычкой и внутренней потребностью. Во-вторых , идентификация : ребенок подражает родителям , ориентируется на их пример , старается стать таким же , как они . В-третьих , понимание : зная внутренний мир ребенка и чутко откликаясь на его проблемы , родители тем самым формируют его самосознание и коммуникативные качества. Семейная социализация не сводиться к непосредственному “парному”взаимодействию ребенку с родителями. Так, эффект идентификации может быть нейтрализован встречнойролевой взаимодополнительностью : например, в семье, где оба родителя умеют очень хорошо вести хозяйство, ребенок может и не выработать этих способностей , так как , хотя у него перед глазами хороший образец , семья не нуждается в проявлении этих качеств; напротив , в семье , где мать бесхозяйственна, эту роль может взять на себя старшая дочь. Не менее важен механизмпсихологического противодействия: юноша, свободу которого жестко ограничивают, может выработать повышенную тягу к самостоятельности , а тот , кому все разрешают, вырасти зависимым. Поэтому конкретные свойства личности ребенка в принципе невыводимы ни из свойств его родителей ( ни по сходству, ни по контрасту), ни из отдельно взятых методов воспитания

    (Д. Баумринд, 1975) .

Вместе с тем весьма важны эмоциональный тон семейных взаимоотношений и преобладающий в семье тип контроля и дисциплины.

Эмоциональный тонотношений между родителями и детьми психологи представляют в виде шкалы, на одном полюсе которой стоят максимально близкие , теплые, доброжелательные отношения (родительская любовь) , а на другом - далекие, холодные и враждебные. В первом случае основными средствами воспитания являются внимание и поощрение , во втором - строгость и наказание. Множество исследований доказывают преимущества первого подхода. Ребенок, лишенный сильных и недвусмысленных доказательств родительской любви , имеет меньше шансов на высокое самоуважение , теплые и дружественные отношения с другими людьми и устойчивый положительный образ“Я”. Изучение юношей и взрослых, страдающих психофизиологическими и психосоматическими нарушениями, невротическими расстройствами, трудностями в общении, умственной деятельности или учебе, показывает, что все эти явления значительно чаще наблюдаются у тех, кому в детстве недоставало родительского внимания и тепла. Недоброжелательность или невнимание со стороны родителей вызывает неосознанную взаимную враждебность у детей. Эта враждебность может проявляться как явно, по отношению к самим родителям, так и скрытно. Безотчетная, немотивированная жестокость, проявляемая некоторыми подростками и юношами по отношению к посторонним людям, не сделавшим им ничего плохого, нередко оказывается следствием детских переживаний. Если же эта бессильная агрессия направляется внутрь , она дает низкое самоуважение, чувства вины, тревоги и т. д.

Эмоциональный тон семейного воспитания существует не сам по себе , а в связи с определеннымтипом контроля и дисциплины, направленных на формирование соответствующих черт характера. Разные способы родительского контроля также можно представить в виде шкалы, на одном полюсе которой высокая активность, самостоятельность и инициатива ребенка, а на другом - пассивность, зависимость, слепое послушание ( Г. Элдер, 1971) . За этими типами отношений стоит не только распределение власти , но и разное направление внутрисемейной коммуникации : в одних случаях коммуникация направлена преимущественно или исключительно от родителей к ребенку, в других - от ребенка к родителям.

Разумеется, способы принятия решений в большинстве семей варьируют в зависимости от предмета:

в одних вопросах старшеклассники имеют почти полную самостоятельность , в других ( например, в финансовых) - право решать остается за родителями. Кроме того, родители не всегда практикуют один и тот же стиль дисциплины: отцы, как правило, воспринимаются юношами и на самом деле бывают более жесткими и авторитарными, чем матери, так что общий семейный стиль в известной мере компромиссный. Отец и мать могут взаимно дополнять, а могут и подрывать влияние друг друга.

Наилучшие взаимоотношения старшеклассников с родителями складываются обычно тогда, когда родители придерживаются демократического стиля воспитания . Этот стиль в наибольшей степени способствует воспитанию самостоятельности, активности, инициативы и социальной ответственности . Поведение ребенка направляется в этом случае последовательно и вместе с тем гибко и рационально :

родитель всегда объясняет мотивы своих требований и поощряет их обсуждение подростком ;

    власть используется лишь в меру необходимости ;
    в ребенке цениться как послушание , так и независимость;

родитель устанавливает правила и твердо проводит их в жизнь, но не считает себя непогрешимым ;

он прислушивается к мнениям ребенка, но не исходит только из его желаний. Крайние типы отношений , все равно, идут ли они в сторону авторитарности или либеральной всетерпимости , дают плохие результаты. Авторитарный стиль вызывает у детей отчуждение от родителей, чувство своей незначительности и нежеланности в семье. Родительские требования, если они кажутся необоснованными, вызывают либо протест и агрессию, либо привычную апатию и пассивность. Перегиб в сторону всетерпимости вызывает у подростка ощущение , что родителям нет до него дела. Кроме того, пассивные, незаинтересованные родители не могут быть предметом подражания и идентификации , а другие влияния - школы , сверстников, средств массовой коммуникации - часто не могут восполнить этот пробел , оставляя ребенка без надлежащего руководства и ориентации в сложном и меняющемся мире . Ослабление родительского начала , как и его гипертрофия , способствует формированию личности со слабым“Я” .

В нашей стране существуют разные стили семейного воспитания, которые во многом зависят как от национальных традиций, так и от индивидуальных особенностей. Однако в целом наше обращение с детьми является значительно более авторитарным и жестким, чем мы это склонны признать. При анонимном анкетировании детей разного возраста из 15 городов страны выяснилось, что 60 процентов родителей используют физические наказания; среди них 85 процентов - порка, 9 процентов стояние в углу (иногда на коленях на горохе , соли или кирпичах ), 5 процентов - удары по голове и лицу и т. д.

Почему так живучи авторитарные методы? Во-первых, такова традиция. Став взрослым, люди часто воспроизводят то, что с ними самими проделывали родители, даже если они помнят, как трудно им приходилось. Во-вторых, характер семейного воспитания очень тесно связан со стилем общественных отношений вообще: семейный авторитаризм отражает и подкрепляет командно-административный стиль, укоренившийся на производстве и в общественной жизни. В-третьих, люди бессознательно вымещают на детях свои служебные неприятности, раздражение, возникающее в очередях, переполненном транспорте и т. п. В-четвертых, низкий уровень педагогической культуры, убежденность в том, что лучший способ разрешения любых конфликтных ситуаций - сила.

Но если с маленькими детьми авторитарность еще “ проходит”, то теперь она неминуемо порождает конфликты, причем приходится платить и по старым, давно забытым счетам.

Как ни велико влияние родителей на формирование личности, пик его приходится не на переходный возраст, а на первые годы жизни. К старшим классам стиль взаимоотношений с родителями давно уже сложился, и“отменить” эффект прошлого опыта невозможно.

Чтобы понять взаимоотношения старшеклассника с родителями, необходимо знать, как меняются с возрастом функции этих отношений и связанные с ними представлениями. В глазах ребенка мать и отец выступают в нескольких“ипостасях”: как источник эмоционального тепла и поддержки, без которых ребенок чувствует себя беззащитным и беспомощным;

как власть, директивная инстанция, распорядитель благ, наказаний и поощрений; как образец , пример для подражания, воплощение мудрости и лучших человеческих качеств;

    как старший друг и советчик, которому можно доверить все.

Соотношение этих функций и психологическая значимость каждой из них с возрастом меняется.

Переходный возраст - период эмансипации ребенка от родителей. Процесс этот является сложным и многомерным . Эмансипация может быть эмоциональной, показывающей , насколько значим для юноши эмоциональный контакт с родителями по сравнению с привязанностями к другим людям (дружбой, любовью), поведенческой, проявляющейся в том , насколько жестко родители регулируют поведение сына или дочери, илинормативной , показывающей, ориентируется ли юноша на те же нормы и ценности, что его родители , или на какие-то другие. Каждый из этих аспектов эмансипации имеет собственную логику.

В основе эмоциональной привязанности ребенка к родителям первоначально лежит зависимость от них. По мере роста самостоятельности, особенно в переходном возрасте, такая зависимость начинает ребенка тяготить. Очень плохо, когда ему не хватает родительской любви. Но есть вполне достоверные психологические данные о том , что избыток эмоционального тепла тоже вреден как для мальчиков , та и для девочек. Он затрудняет формирование у них внутренней анатомии и порождает устойчивую потребность в опеке, зависимость как черту характера. Слишком уютное родительское гнездо не стимулирует выросшего птенца к вылету в противоречивый и сложный взрослый мир.

Любящие матери , не способные мыслить о ребенке отдельно от самих себя, часто не понимают этого. Но юноша не может повзрослеть, не разорвав“пуповину”эмоциональной зависимости от родителей и не включив свои отношения с ними в новую , гораздо более сложную систему эмоциональных привязанностей , центром которой являются не родители , а он сам. Избыток материнской ласки и положение“маменькиного сынка”начинают его раздражать не только потому , что вызывают насмешки сверстников , но и потому, что пробуждают в нем самом чувство зависимости , с которым подросток борется. Чувствуя охлаждение , многие родители думают, что дети их разлюбили , жалуются на их черствость и т. д. Но после того как критический период проходит , эмоциональный контакт с родителями, если они сами его не испортили, обычно восстанавливается, уже на более высоком, сознательном уровне.

Рост самостоятельности ограничивает и функции родительской власти . К старшим классам поведенческая автономия, как правило, уже весьма велика: старшеклассник самостоятельно распределяет свое время, выбирает друзей, способы досуга и т. д. В семьях с более или менее авторитарным укладом эта автономизация иногда вызывает острые конфликты.

Добиваясь расширения своих прав, старшеклассники нередко предъявляют к родителям завышенные требования, в том числе и материальные. Во многих обеспеченных семьях дети не знают источников семейного бюджета и не заботятся об этом. Почти девять десятых опрошенных Л. Н. Жилиной и Н. Т Фроловой (1969 ) московских девяти- и десятиклассников надеялись , что их желания иметь определенные вещи осуществятся, причем две трети уверены, что осуществить это желание - дело родителей (“купят родители”). Поведение и запросы этих старшеклассников практически автономны , поскольку желания приобрести ту или иную вещь совпадали с планами родителей только в 10 процентах случаев. Тем не менее дети уверены, что их желаниям будет отдано предпочтение.

Степень идентификации с родителями в юности меньше, чем в детстве. Разумеется, хорошие родители остаются для старшеклассников важным эталоном поведения. На вопрос“Хотели бы вы быть таким человеком, как ваши родители? ”положительно ответили свыше 70 процентов санкт-петербургских старшеклассников, опрошенных Т. Н. Мальковской (1971). На вопрос“Хотели бы походить на родителей кое в чем? ”положительно ответили 10 процентов опрошенных, ни в чем - 7 процентов и уклонились от ответа на вопрос 11 процентов опрошенных.

Однако родительский пример уже не воспринимается так абсолютно и некритично , как в детстве. У старшеклассников есть и другие авторитеты, кроме родителей. Чем старше ребенок, тем вероятнее, что идеалы он черпает не только из ближайшего окружения, но и из более широкого круга лиц (общественно-политические деятели, герои кино и литературы). Зато все недостатки и противоречия в поведении близких и старших воспринимаются остро и болезненно . Особенно это касается расхождение слова и дела. Из трех тысяч старшеклассников и учащихся ПТУ, опрошенных социологами , свыше 2/3 отметили, что замечают существенные расхождения между тем, чему учат их родители, близкие родственники и учителя, и тем , как они сами поступают в повседневной жизни (С. И. Плаксий, 1987). Это не только подрывает авторитет старших, но и является практическим уроком приспособленчества и лицемерия.

В психолого-педагогической литературе широко дебатируется вопрос о мере сравнительного влияния на подростков родителей и сверстников. Однако на него не может быть однозначного ответа. Общая закономерность состоит в том, что чем хуже отношения подростка со взрослыми, тем чаще он будет общаться со сверстниками и тем автономнее будет это общение от взрослых. Но влияния родителей и сверстников не всегда противоположны, чаще они бывают и взаимодополнительными .

“Значимость”для юношей и девушек их родителей и сверстников принципиально неодинакова в разных сферах деятельности. Наибольшая автономия от родителей при ориентации на сверстников наблюдается в сфере досуга, развлечений, свободного общения, потребительских ориентаций.

Больше всего старшеклассникам хотелось бы видеть в родителях друзей и советчиков. При всей их тяги к самостоятельности, юноши и девушки остро нуждаются в жизненном опыте и помощи старшим. Многие волнующие проблемы они вообще не могут обсуждать со сверстниками, так как мешает самолюбие. Да и какой совет может дать человек, который прожил так же мало, как и ты? Семья остается тем местом , где подросток, юноша чувствует себя наиболее спокойно и уверенно. Отвечая на вопрос: “Чье понимание для вас важнее всего, независимо от того, как фактически понимает вас этот человек? ”- большинство московских мальчиков (с 5 по 11 класс), поставили на первое место родителей (ответы девочек более противоречивы).

Однако взаимоотношения старшеклассников с родителями часто обременены конфликтами и их взаимопонимание оставляет желать лучшего.

“Мне уже 17 лет, а с мамой мы еще ни разу не говорили по душам.... Я бы даже рассказала все, что меня волнует, любой другой женщине”.

“Вечером родители только успевают спросить: “Как дела в школе? ”А нам на этот вопрос надоело отвечать и кажется, что родителей больше ничего не интересует.... Мы часто поэтому не понимаем родителей, а родители нас.... ” И таких писем множество.

При исследовании юношеской дружбы было специально зафиксировано, как оценивают школьники с 7 по 11 класс уровень понимания со стороны родителей, легкость общения и собственную откровенность с ними. Оказалось, что по всем этим показателям родители уступают друзьям - сверстникам опрошенных и что степень психологической близости с родителями резко снижается с 7 к 9 классу. Причина этого коренится прежде всего в психологии взрослых, родителей, не желающих замечать изменение внутреннего мира подростка и юноши. Рассуждая абстрактно, хорошие родители знают о своем ребенке значительно больше , чем кто бы ни было другой, даже больше, чем он сам. Ведь родители наблюдают изо дня в день на протяжении всей его жизни. Но изменения, происходящие с подростком, часто совершаются слишком быстро для родительского глаза. Ребенок вырос , изменился, а любящие родители все еще видят его таким, каким он бал несколько лет назад, причем собственное мнение кажется им непогрешимым. “Главная беда с родителями - то, что они знали нас, когда мы были маленькими”, - заметил 15 - летний мальчик.

Понять другого человека можно только при условии уважения к нему, принявего как некую автономную реальность. Самая распространенная (и совершенно справедливая! ) жалоба юношей и девушек : “Они меня не слушают! ”Спешка, неумение и нежелание выслушать , понять то, что происходит в сложном юношеском мире, постараться взглянуть на проблему глазами сына или дочери, самодовольная уверенность в непогрешимости своего жизненного опыта - вот что в первую очередь создает психологический барьер между родителями и растущими детьми.

Сотрудники Института психологии АПН опросили 164 старшеклассника относительно их потребности в разных видах общения и реальных взаимоотношений с разными партнерами. Общение со взрослыми, включая родителей, оказалось гораздо более формальным и регламентированным , чем общение со сверстниками. Оно вызывает у юношей острую неудовлетворенность.

    Регламентированное общение Нерегламентированное общение
    Партнеры
    потребность реальное потребность реальное
    в нем общение в нем общение
    Родители и близкие родствен
    ники 4, 7 70, 8 66, 6 29, 2
    Учителя 8, 3 95, 7 10, 9 4, 3
    Другие взрослые 2, 6 98, 6 6, 5 1, 4
    Близкие друг - сверстники 0 0 68, 2 56, 2
    Другие сверстники 4, 6 68, 4 24, 3 31, 6

Как видно из таблицы, потребность в неформальном общении с родителями удовлетворяется меньше чем наполовину. В ходе дополнительного интервью выяснилось, что общением с матерью удовлетворены только 31, 1 процента, а с отцом - всего 9, 1 процента опрошенных. А ведь этот вид общения психологически очень важен. Среди школьников, имеющих доверительные отношения с родителями, устойчивой самооценкой обладают 79, 1 процента опрошенных , а среди тех, у кого общение с родителями жестко регламентировано, - только 25 процентов. Неадекватную самооценку в первой группе имеют 8, 3 процента , а во второй - 87, 9 процента обследованных.

В другом исследовании отношения старшеклассников с родителями изучались с точки зрения доверительности общения со стороны старшеклассников , информационного содержания общения , внимания, проявляемого детьми к делам и жизни родителей, и авторитетности мнений родителей для старшеклассников. Было опрошено 140 ленинградских семей, причем дети и родители опрашивались отдельно. Выяснилось, что старшеклассники , независимо от пола, более откровенны с матерью, нежели с отцом, чаще обращаются к ней за советом и более сочувственно относятся к ней. Отцы имеют преимущество только в“информационной сфере”, когда речь идет о политике и спортивных событиях. Бросается в глаза также резко выраженная асимметричность интересов детей и родителей : родители проявляют внимание ко всем сторонам жизни детей, тогда как дети мало интересуются жизнью и трудом родителей. Особенно отчетливо это проявляется в общении с отцами : дети редко расспрашивают их о служебных делах, годах детства и юности и т. д.

Отношения детей и родителей асимметричны , неравноправны. Многие родители, привыкнув распоряжаться детьми, болезненно переживают ослабление своей власти. Кроме того, действуют определенные культурные запреты. Например, у нас не принято обсуждать сексуальные проблемы с представителями других возрастных групп, это делается только со сверстниками. В результате важнейшая сфера интимных переживаний подростка из общения с родителями“изымается”. При опросе 402 пар молодых москвичей, подавших заявление о вступлении в брак, 85 процентов невест и 80 процентов женихов сказали, что никогда не обсуждали с отцами проблемы брака и семьи . Чрезвычайно важные для переходного возраста и ранней юности темы -“этапы полового созревания” и “интимные отношения” - занимают последние места в разговорах с родителями. Но если о том, что больше всего волнует, говорить невозможно, общение неизбежно принимает формальный, рутинный характер. Обе стороны чувствуют возникший между ними барьер , страдают от этого, но сделать ничего не могут. Чем больше родители“нажимают”на поведение, успеваемость и прочие формально- ролевые аспекты жизни детей, тем суше, казеннее , регламентированнее становятся их взаимоотношения. Вот типичное письмо старшеклассника : “Моему другу повезло с родителями, потому что они считают своего сына за человека. Я целые дни провожу в их доме. Его отец любит отгадывать кроссворды, заводить радиолу; нашу музыку называет“шум”, но разрешает слушать.... Мои родители , наоборот , думают только о моих уроках. Что я человек , у меня могут быть дела - это им даже в голову не приходит. Кандидаты наук, а к телефону не зовут. Разговаривают со мной как будто всегда с обидой, хотя бы я даже все выучил. В доме у нас зеленая тоска.... ”

Юноши, в свою очередь, невнимательны к родителям в следствии своего возрастного эгоцентризма. Поглощенные собой, они видят своих родителей только в каких-то определенных и подчас не самых привлекательных ипостасях , разбить которые может только новая информация, высвечивающая привычный образ“предка”с какой-то неожиданной стороны. А родители ждут от выросших детей тепла и понимания и вместе с тем смертельно боятся обнаружить свои человеческие слабости, которые детям давно известны.

В любящих душах родителей живет иллюзия, что они нужны выросшим детям в том же качестве , что и в раннем детстве. Идеальный воспитанник Эмиль, женившись и готовясь стать отцом, говорит своему идеальному воспитателю: “Советуйте, руководите нами, мы будем послушны; пока я буду жив, я буду наждаться в вас”Растроганный собственной утопией , Руссо не замечает, что послушание и потребность в руководстве - не самые ценные качества взрослого человека, что существуют другие формы любви и человеческих взаимоотношений. Так приятно для самолюбия всегда и во всех ситуациях оставаться для своих детей и учеников мудрым наставником и учителем жизни! Но в этой установке - источник постоянных конфликтов.

И здесь особенно трудно приходится отцам. Сегодня отцовская роль стала особенно сложной и проблематичной. Не говоря уже о том , что во многих семьях отцы вообще отсутствуют , их влияние на детей большей частью ниже, чем влияние матерей. По мнению опрошенных уфимских школьников, свыше трети их отцов практически не занимаются домашними бытовыми делами, две трети отцов не помогают детям в учебе, не обсуждают с ними книг, фильмов , телепередач. Отвечая на вопрос : “С кем ты делишься своими секретами? ”- дети, начиная с 5 класса, ставят на первое место друзей , затем идут матери, бабушки и на предпоследнем месте, опережая только братьев и сестер, - отцы. В некоторых семьях единственная форма отцовского общения с детьми - совместный просмотр телепередач, после чего семейство отходит ко сну. Сравнительно редко наблюдается и психологическая близость с отцами.

Дело, по-видимому , не в том, что современные мужчины уделяют меньше внимания семье и детям, а в том, что подорвано их традиционное положение в семье , а новые роли усваиваются медленно. Отец перестал быть единственным кормильцем и дисциплинирующим фактором. Труд, который всегда был и остается главной сферой самоутверждения мужчины, в наши дни пространственно отделен от семейного быта. Как работает отец, ребенок не видит. Что же касается внутрисемейных функций, роль матери здесь выглядит гораздо более важной и значимой, чем роль отца. Кроме того, взаимоотношения отцов с детьми ( мы видели выше , что старшеклассники чаще ощущают близость с матерью и откровеннее с ней, чем с отцом) осложняется меньшей экспрессивностью мужчин, их частым неумением выражать сравнительно тонкие чувства и психологические переживания. Эти качества, столь ценимые в наши дни, не входили в традиционный стереотип мужчины.

Отцовские чувства и отцовская роль сами требуют определенного воспитания и обучения. В старом, патриархальном обществе, на нормы которого мы все еще ориентируемся, учиться отцовству не было необходимости. Будь сильным и преуспевающем мужчиной в обществе , и все остальное - благоустроенный дом , уважение окружающих, послушная жена и дети - появится автоматически. Возится с детьми и разводить“нежности телячьи”- не мужское дело. Такова была господствующая установка, и, хотя очень многие мужчины чувствовали себя в этом мире неуютно и испытывали дефицит эмоционального тепла и интимности, это не воспринималось как социальная проблема.

Сегодня положение резко изменилось. Раскрепощение женщин и другие процессы лишили мужчин их привилегированного положения. Чтобы иметь душевное спокойствие и авторитет в семье, мужчина должен обладать рядом тонких психологических свойств, которые никогда не входили в традиционный стереотип маскулинности , чуткостью, внимательностью, отзывчивостью и т. д. Их недостаток болезненно сказывается на психике и здоровье мужчин. Равняясь на систему ценностей , принятых в обществе сверстников, мальчики-подростки старательно искореняют в себе эти якобы“женские”качества, а став взрослым, обнаруживает, что не в состоянии выразить волнующие их переживания. Броня, которой подросток окружил себя в порядке самозащиты, превращается в тюрьму, из которой взрослый мужчина не может освободиться. В том, что касается выражения эмоций, “настоящий мужчина”напоминает порой собаку из поговорки: все понимает, а сказать не может. По уровню душевного самораскрытия мужчины существенно уступают женщинам, и это остро проявляется в семье и отношениях с детьми. Поэтому, вовлекая отцов в дело воспитания, школа должна одновременно оказывать им необходимую психологическую помощь.

    -Ах так! Тогда вообще никуда не пойдешь!
    -Пойду!

-Ты с кем разговариваешь? Не пойдешь, если отец не разрешает! -Как бы не так!

    Стук входной двери поставил точку на разговоре.

Санька бежал по улице, ничего не видя и не слыша, кроме возмущения, бушевавшего в нем.

“Ненавижу! Ненавижу! Я не маленький, чтобы мной так командовать! Весь класс идет в поход, и все вместе вернутся. Только мне почему-то приказывают быть дома к пяти. Значит я один должен возвращаться? Почему? Что изменится, если я приеду попозже, со всеми? Просто ему надо показать свою власть и унизить меня! Вечно так! А если я действительно провинюсь - что же тогда? Убить меня, что ли? Не может отец понять, что я уже вышел из того возраста , когда можно мною командовать! ”

.... Отец нервно постукивал кулаком по столу, сосредоточенно уставясь в одну точку, и размышлял

“Как разговаривать стал , паршивец! Вырастил, называется , сынка! Что ни скажи все встречает в штыки! Ему кажется, что много понимать стал! Так ведь только кажется! Что десять лет, что пятнадцать.... Но почему так? Что было! ” Была любовь. Санька еще не умел говорить и гулять, его возили в коляске до половины завернутым в одеяло. Но стоило появиться рядом отцу, как из коляски раздавалось радостное покряхтывание. Оно означало, что право везти коляску переходило к папе. Когда же папа уходил, вслед несся горестный плач. -Папа! - сказал Санька в числе первых своих трех слов и немедленно сделал это слово синонимом высшего достоинства.

    Была дружба. Выходной день превращался в праздник.

-Позаботься о лыжах! - накануне мимоходом бросал отец. И сын допоздна колдовал над баночками с мазями, наполнявшими кухню едким смоляным запахом. Снежным воскресным утром к лыжникам в парке прибавлялось еще двое - высокий, плотный в синем костюме и маленький в красном с белыми полосками. Оба были неутомимы и отважны.

-Съедем? - спрашивает старший, указывая палкой на крутую горку. -Съедем! - отвечал младший, и никто не смог бы уловить неуверенности в его ответе, хотя внутри холодело при одно взгляде на гору. Но показать себя трусом перед папой? Ни за что! Присесть, палки назад! Ух! Удержался! -Молодец! - кричал отец. И Саня счастливо вздыхал. А если он падал, то слышал снисходительное: “Цел? Ну, ну! Не разлеживайся! Вставай! ”

Было уважение. В ящике письменного стола лежали отцовские боевые награды. На 23 февраля и на 9 мая они переходили из своих коробочек на лацканы отцовского пиджака. Саню заполняла до краев гордость. Он слушал отцовские рассказы, радуясь и страдая, время от времени хватая широкую, крупную руку, чтобы убедиться: все то, страшное, позади! Папа здесь, рядом!

    Было послушание.
    -Изволь делать так, как я говорю!
    Иногда мальчишка возражал. Но только по существу.
    -Папа мне не хочется....
    -Что за разговоры! Сказано - делай!

И вдруг - возмущение, открытая неприязнь во взгляде, в тоне, в словах сына. Словно какая-то злая сила отбросила их друг от друга. Вначале отец испытывал гневное удивление: что случилось? Он инстинктивно попробовал увеличить силу своей власти , своего покровительства, всего того, что столько лет надежно притягивало к нему сына. И убедился, что тот отдаляется еще больше. Тогда отец растерялся: понятно, переходный возраст и все такое, но какое отношение имеет это к нему? И наконец, почувствовал сильное искушение: махнуть на все рукой и снять ответственность за дальнейшее. Что бы не произошло - всегда можно будет сказать: “Не хотел делать по-моему? Сам Виноват! ”

Наше знакомство с Коротковыми состоялось тогда, когда между отцом и Саней отношения установились: периоды острой враждебности чередовались с периодами подчеркнутого безразличья. Первые наполняли дом ссорами и злыми вспышками по любому поводу. Во время вторых царило угрюмое молчание. Мать старалась разрядить обстановку, но это плохо ей удавалось. Боязнь повредить родительскому авторитету мешала ей обвинить в чем-то отца, а попытки оправдать сына наталкивались на раздражение мужа: “Не требуется вовсе вставать грудью на защиту Саньки! ” -Как только вместе соберутся, так или вцепляются друг в друга из-за каждой мелочи, или молчат! - устало пожаловалась Ольга Викторовна . - Просто трагедия!

Еще не трагедия. Ничего безнадежно непоправимого не произошло. Но произойти может, если труднообъяснимые семейные нелады приведут к полному разъединению тех, кто недавно был связан, казалось , неразрывно.

Бывает и так: сын уходит из дома. И спустя годы зрелый самостоятельный человек старается, как может, избегать общения с отцом, А отец, уже старик, так и живет с чувством обиды и недоумения: за что?

    -За что? - спросила и я.
    Сын пожал плечами.
    Не сошлись характерами и взглядами!

У взрослых людей характер и взгляды, естественно, обладают известной стабильностью, которая неизбежно проявляется и в отношениях с детьми. -Уважения надо сначала заслужить! - веско сказал Алексей Петрович. - А Санька его еще не заслужил!

-Да кто его унижает? ! И в мыслях нет! - сердится Алексей Петрович. А Саня, идя по улице, вспоминает:

-У меня Гришка с Леной сидели , а отец пришел в комнату и начал: “Посмотрите, ребята, на его патлы! На кого он похож! Чучело какое-то! Хоть бы вы его пристыдили и сводили в парикмахерскую! ! Ходить в таком виде - неуважение к обществу! ”

-Ведь для его же блага говорю! Ему добра хочу! - продолжал Алексей Петрович. -Разве дело в тоне? Неужели загвоздка в том, что форма не нравится? И в этом тоже. Но, конечно же , не только в этом. Каждодневная опека, дозволенная и неизбежная в детстве, давит тяжелым, стесняющим грузом на того, кто почувствовал себя взрослым, даже если ему только кажется , что он взрослый. Она настораживает: проверяют каждый мой шаг - не доверяют; стараются чересчур помогать - сомневаются в моих силах; поучают без конца - не считают способным к самостоятельности. Юношеская запальчивость всегда находит крайние определения. Мы-то знаем, как несправедливы эти выводы. Но привычка к определенному стилю отношений с детьми, нежелание или неумение отказаться от нее может оказать плохую услугу.

Непреклонность? Да, если речь идет о главном: о порядочности, о честности, об отношении к труду. Терпимость в мелочах? Обязательно, если в них как-то раскрывается индивидуальность подростка. Вот хоть, к примеру, Санькины“патлы”. Допустим, что отца коробит прическа сына. У него в распоряжении много средств: посоветовать подстричься, посмеяться в семейном кругу над“диким”видом. Пожалуйста! Но схватить за этот чуб и обкорнать его или демонстративно срамить сына в присутствии товарищей - это уже прием запрещенный. Мы стараемся понять до конца наших детей. Великое счастье, когда это удается. А если не удается, порой необходимо им просто поверить.

С ростом детей растут и родители, именно так, не стареют, а растут. Во всяком случае должны расти, чтобы быть на высоте к тому времени , когда у ребят начинает происходить переоценка ценностей.

“Ты требуешь от меня, а какой ты сам? ”Авторитет родительской власти кончается. Теперь будет действовать авторитет человеческой личности. Только он. Значит, наступила пора, когда что-то в отношениях приходится перестроить. И самому перестроится. Так бывает всегда, и нельзя, чтобы это заставляло врасплох.

Те же трудности , что и родители , переживают учителя. Как уже говорилось, работа учителя по сравнению с патриархальным прошлым заметно усложнилась, причем особенно трудно иметь дело со старшеклассниками. И не потому, что ребята или учителя стали хуже, а потому , что предъявляемые к тем и другим требования стали более противоречивыми.

Для многих старшеклассников понятия “учиться” и “учиться в школе”не только различны, но даже противоположны. Вот как выглядели ответы некоторых учеников 11 класс очень неплохой подмосковной школы на вопрос: “Какую пользу приносит тебе посещение школы? ” Никакой. // Никакой. Может , потом свои знания я смогу применить где-нибудь, но сейчас вся учеба мне кажется бесполезной. // Посещение школы мне не приносит пользу, на уроках я мало чего усваиваю полезного. Польза - общение с классом, с народом. //Наверное, какую-то пользу и приносит, но я ее не замечаю. // Великую радость общения и отдых от родителей.... //Школа не дает мне замкнуться в узком кругу моих занятий, но я с такой же охотой и не посещал бы ее. //Очень мало только по литературе, а так - только вред!

“Нам уже 16, - рассказывала десятиклассница, - и на табличку у касс кинотеатров “ Дети до 16 лет не допускаются”мы смотрим с насмешливой улыбкой. Итак , у администрации кинотеатров мы получили полное признание. А в школе? Как ни странно, в школе нас во многом считают детьми.... Однажды один из преподавателей сказал мне : “Вот кончишь школу, и тогда тебе придется приобретать собственные мысли”. Смешно! ” Чтобы преодолевать стереотипы собственного мышления, учитель должен знать специфические опасности и вредности своей профессии. Американский социолог У. Уоллер в работе“ Что учение делает с учителем”(1932) описал некоторые из этих вредностей. Многих учителей и вне школы отличает назойливо-дидактическая, поучающая манера держать себя. Привычка упрощать сложные вещи, чтобы сделать их доступными детям, способствует развитию негибкого, прямолинейного мышления, вырабатывает склонность видеть мир в упрощенном, черно-белом варианте, а привычка постоянно держать себя в руках затрудняет эмоциональное самовыражение.

Положение учителя - это постоянный искус, испытание властью. Дело не только в субъективизме и личной предвзятости в оценках и отношении к учащимся. В бюрократически организованной системе образования учитель является прежде всего государственным служащим, чиновником. Его главная задача - не допускать каких-либо происшествий и отклонений от официально принятых мнений. Юношеский возраст - не фаза “подготовки к жизни”, а чрезвычайно важный, обладающий самостоятельной, абсолютной ценностью этап жизненного пути. Будут ли юношеские годы счастливыми и творческими или же останутся в памяти сегодняшнего школьника как заполненные мелкими конфликтами, унылой зубрежкой и скукой, - во многом зависит от атмосферы, царящей в школе, от его собственных отношений с учителями

“Для ребят идея не отделена от личности. То, что говорит любимый учитель, воспринимается совершенно по-другому, чем то, что говорит презираемый ими, чуждый им человек”, - писала Н. К. Крупская. Но любимым учителем может быть только учитель любящий.